Мой капитан - Страница 48

В его голосе звучали гнев и горечь. Джулия могла лишь догадываться, сколько мужества понадобилось этому человеку, чтобы оправиться от страшного удара. Это объясняло многое: например, почему всегда уверенный в себе, он становился столь уязвимым, когда дело касалось женщин.

— Том, но ведь я — не она! Я — это я! Разве ты не знаешь, что я люблю тебя и не хочу покидать!

Джулия постаралась вложить всю силу любви и нежности в свои слова. Но когда он снова заговорил, она поняла, что менять свое решение он не намерен.

— Это было бы несправедливо по отношению к тебе. Ведь появился реальный шанс на твою успешную карьеру, и его нельзя упускать. Ты же всегда хотела быть танцовщицей!

— Нет. Этого хотела моя мать. Я желала бы провести всю свою жизнь рядом с тобой на этом корабле.

— Корабль — не место для женщины, — упрямо повторил Том.

— Почему ты не хочешь хотя бы попытаться! Или дать возможность мне проверить себя? Или ты не придаешь большого значения тому, что произошло между нами?

Том слушал молча, но на его лице было по-прежнему упрямое выражение. Ею уже начала овладевать ярость.

— Черт с тобой! Ты меня не стоишь! — с горечью воскликнула она и бросилась вниз по сходням на пристань, чтобы он не видел ее слез.

Жизнь уже не раз преподносила Джулии горькие уроки, но такого она еще не получала. Ночь она провела в квартире на берегу, оставив дверь незапертой. В сердце еще теплилась надежда, что Том придет и они снова будут вместе. Но ночь прошла, а он так и не появился.

На следующий день Джулия дала согласие сниматься в роли танцовщицы. Формальности оказались недолгими, и девушка, покончив с ними, пошла на корабль. Здесь предстояло набраться храбрости и объявить всем о своем уходе. А затем — проститься. Она крепко обняла каждого, еле сдерживая слезы. Моряки смущенно смотрели на девушку. Но все уже догадались, что произошло, и, когда Джулия прощалась с Томом, он почувствовал на себе не один осуждающий взгляд.

— Я бы хотела держать эту квартиру до конца съемок, — тихо сказала девушка и добавила с болью в голосе: — Конечно, если ты не хочешь поселить там еще кого-нибудь!

— Не говори глупостей! — резко ответил Том.

— Дверь будет всегда открыта, и если ты передумаешь… — она не договорила и с грустью посмотрела на него.

— Прости, Джулия, — Том побледнел и прикусил губу, — но я хотел бы, чтобы ты знала: это были самые счастливые дни в моей жизни.

Прошел день или два, прежде чем Джулия опомнилась от потрясения. Потом стала думать, что делать дальше. Нет, она не собиралась сдаваться. Это, возможно, мой единственный шанс стать счастливой, думала она, и я буду себя проклинать, если потеряю его без борьбы.

Они не виделись почти до конца съемок. В последних кадрах фильма танцовщицы изображали пленниц, которых сарацины силой загоняют на корабль, чтобы переправить в Турцию и там продать в рабство. Джулию в черной одежде, которую и поныне носят женщины в дальних селениях Родоса, также включили в их число.

Сначала провели несколько репетиций, но день был на редкость неудачным. Небо заволокло тучами, надвигался шторм. По сценарию «Дух» должен был отойти от берега на расстояние двух миль. Это становилось опасным: ветер все усиливался. Джулия слышала, как Том советовал помощнику режиссера отложить съемки до следующего утра. Но тот только разразился возмущенной тирадой:

— Мы уже и так выбились из графика! А сейчас все испугались морской болезни? Ничего, переживут, ведь требуется выйти в море совсем ненадолго. Капитан, я настаиваю!

— Хорошо, если вы настаиваете… — только и произнес нахмурившийся Том.

И отдал приказ отдать швартовы и поставить паруса. Как только корабль вышел из порта, ветер мгновенно надул их. Небо угрожающе чернело. Команда в красочных бутафорских костюмах носилась туда-сюда по заполненной людьми палубе, ставя дополнительные паруса и стараясь не налететь на готовое опрокинуться от качки оборудование. Сбившиеся в кучу женщины вопили уже от неподдельного ужаса всякий раз, когда палуба уходила из-под ног.

Джулия начала опасаться, что кто-нибудь упадет за борт. Но в этот момент корабль достиг обусловленного режиссером места, и нужные кадры были быстро отсняты. Том приказал рулевому сделать поворот, и Джулия подумала, что им удастся благополучно вернуться в порт. Но тут шторм разразился с новой силой, небеса раскололись от оглушительного удара грома, озарились вспышками молний. Град, подобно пулеметной очереди, рассыпался по палубе.

— Уберите вниз женщин! — загремел с мостика Том. — Арне, долой с мачты! — приказал он матросу, стоявшему на балкончике наблюдательного поста. Но тот либо не слышал голоса капитана, либо решил, что безопаснее оставаться на посту, чем рисковать, спускаясь при такой качке на палубу.

Мак принялся загонять испуганное женское стадо внутрь корабля. Джулия же стояла в стороне, обвязав голову черной шалью, и смотрела на беснующееся море. Шторм ее бодрил.

— Что ты тут делаешь? — крикнул Мак.

Она что-то закричала в ответ, но тут вдруг в грот-мачту ударила молния. Верхнюю часть мачты срезало, как спичку, а Арне выбросило за борт. Пробковые спасательные пояса, как нарушавшие во время съемки историческую достоверность, с палубы убрали. Джулия успела схватить оказавшуюся под рукой толстую веревку и бросить один конец барахтавшемуся среди волн Арне, а другой попыталась привязать к леерам. Но в следующий момент на борт кто-то вспрыгнул, качнулся несколько раз и нырнул в море.

— Том! — в отчаянии закричала девушка. Но было поздно.